ПОСЛЕДНИЙ БОЙ СТАРЛЕЯ ЧЕРНОВА

Однажды в музее Нижнегорского райотдела полиции я увидел фотографию старшего лейтенанта Дмитрия Константиновича Чернова, который работал в органах ещё до Великой Отечественной войны. Подполковник Вадим Берденко, показал мне музей, рассказал, что бывший участковый милиции в начале войны ушёл партизанить в Крымские горы и там погиб. Больше о нём ничего не известно.

CernovНо я понял, что Чернов — один из 71 наших земляков, который 1 ноября 1941 года в составе Сейтлерского партизанского отряда ушёл в Крымские горы и не вернулся оттуда, как и большинство сейтлерцев. Их останки до сих пор разбросаны по лесам Крыма или покоятся в безымянных могилах. Трагическая история многострадального Сейтлерского отряда давно интересовала меня, я по крупицам собирал воспоминания участников партизанского движения, изучал сохранившиеся документы, где хоть словом упоминалось о нашем отряде. Да, это наш отряд, другого не было и не будет, а старший лейтенант Чернов — его частичка. И я решил узнать о нём всё, что ещё возможно.

Забегая вперёд, скажу, что это была действительно незаурядная личность: старшего лейтенанта знали многие в районе. А в последние годы перед войной жил он с семьёй в центре посёлка — в кирпичном здании по улице Фонтанной напротив бывшего летнего кинотеатра…

Прежде всего я обратился к Книге Памяти Республики Крым (том 6) и нашёл там полное подтверждение слов подполковника Берденко. Действительно, Чернов Дмитрий Константинович, 1908 года рождения, боец Сейтлерского партизанского отряда, пропал без вести 25 июля 1942 года. Опять же, забегая вперёд, уточню: не пропал без вести, а погиб, в чём я уверен на 100 процентов. Дело в том, что из воспоминаний партизан и документов тех огненных лет я узнал, что случилось 25 июля 1942 года в Крымских горах. Но самое главное: мне удалось найти старшую дочь Чернова, 82-летнюю Галину Дмитриевну Белову, которая живёт в селе Заречье и свято хранит память об отце. Она и рассказала мне трогательную историю короткой жизни крымского партизана (он погиб в 33 года), а также историю его любви к её матери — Софье Георгиевне.

Он вырос в Ямпольском районе Винницкой области, который славится своими каменоломнями и шахтами. Дима в раннем возрасте потерял отца. А случилось это так: отец вёз муку на подводе по старой дороге, которая тянулась по кручам Днестра. И вдруг отвалилось колесо — гружёная телега стала клониться в обрыв. Тогда крепкий молодой мужик, чтобы спасти хлеб, подпёр плечом телегу со стороны обрыва и вывел её на безопасное место. Хлеб спас, но сам надорвался и вскоре умер. И в семь лет его сын Дима вынужден был пойти работать на шахты, чтобы кормить семью. Там он и проработал до призыва в действующую армию. Однажды дочка Галя спросила его: «Папа, а почему у тебя такое тёмное лицо». «Эх, если бы ты знала, сколько лет я провёл под землёй», — ответил отец.

После армии он окончил школу милиции и по направлению попал в Крым, в Сейтлерский райотдел. И в несуществующем ныне селе Калиновка, которое располагалось за рекой вблизи Заречья, увидел молодую и красивую девушку Софью. Мать этой девушки, Анастасия Чернышова, долгое время работала у немецких колонистов в Сароне (ныне Тарасовка). И так получилось, что была Соня Чернышовой, а стала Черновой после того, как вышла замуж за молодого милиционера. В 1932 году у них родилась первая дочь — Галинка, за пять лет до начала войны — дочь Людочка. Отец их очень любил, старался развеселить, устраивал смешные представления.

А в районе уже про него прошла слава: если Чернов взялся что-то расследовать, то обязательно найдёт пропажу. Пропадали в основном велосипеды, было несколько краж из магазинов. А однажды в милицию поступило сообщение: кассир совхоза «Чоты» (ныне «Победа») везла на бедарке зарплату рабочим и по дороге потеряла пачку советских червонцев. По тем временам это было ЧП районного масштаба. Искать деньги поручили Чернову, как наиболее опытному сейтлерскому Шерлоку Холмсу. И нашедшие паку денег в дорожной пыли местные жители, как только узнали, что за это дело взялся Чернов — к вечеру сами принесли ему деньги.

Чернов работал сперва участковым в сёлах нынешнего Охотского сельсовета, а затем Садовского. Его и сегодня помнят в этом селе. Я нашёл на улице Мира старожила села Садовое Николая Павловича Михайлова, которому уже за восемьдесят, но память у него прекрасная. Он рассказал, как Чернов спас его отца от лагерей за… нападение на сотрудника милиции. Его отец любил выпить и побуянить. Чернова вызвали соседи и попросили успокоить разбушевавшегося односельчанина. А пьяный мужик затеял драку с сотрудником милиции, сумел вытащить револьвер из кобуры и убежал. Чернов догнал его и забрал оружие. Но всё это происходило на глазах у нескольких садовчан. Скрыть такой «инцидент» нельзя было никак. Чернов вполне мог оформить данную ситуацию, как нападение на представителя власти, но пожалел односельчанина, который понёс наказание лишь за хулиганство. Я так понимаю: Чернов не был милиционером- стервятником, не делал карьеру на чужой глупости. Его уважали сейтлерцы — избрали депутатом местного совета.

За две недели до прихода немцев семьи ответственных работников, сотрудников прокуратуры, милиции подлежали обязательной эвакуации. А самих партактивистов записали в Сейтлерский партизанский отряд и готовили к отправке в горы. Однако жена Чернова — Софья — заявила, что никуда не поедет от мужа и уйдёт с ним в отряд. Собственно, иногда так и получалось. К примеру, в горы с командиром второго партизанского района, нашим земляком, Иваном Геновым, ушла его жена, Нина. Но, как вспоминает дочь Чернова, которая только что закончила первый класс поселковой школы, отец чуть ли не на коленях умолял мать эвакуироваться с детьми и посадил-таки на отходящий в сторону Керчи поезд. Но в вагоне была такая давка, да ещё с верхней полки упала на маленьких детей корзина с вещами, поэтому Соня выскочила из вагона с плачущими дочерьми, вернулась домой. Не хотела уезжать, словно предчувствуя, что больше не увидит своего мужа. На другой день Дмитрий всё же упросил её сесть на поезд с детьми и попрощался с семьёй, как оказалось, навеки.

Он уже не узнает, что его жену и детей обстреливал и бомбил фашисткий «стервятник», и остались они живы лишь благодаря счастливому случаю. Старшая дочь Галина вспоминает, как они плыли через Керченский пролив на барже по холодным осенним волнам и держались за верёвку, потому что у баржи не было бортов. Вдруг налетел самолёт с крестами и сбросил бомбу на баржу, которая плыла рядом. Бомба попала в цель и все, кто на ней находился, скрылись в холодных водах Чёрного моря. Видимо, у фашиста кончились бомбы и он лишь обстрелял рядом идущую баржу, но ни в кого пули не попали. Чтобы дети не видели всех этих ужасов, Соня, заметив пролетавших мимо бакланов, отвлекла их: «Смотрите, детки, смотрите, какие уточки летят!». А в воде в это время тонули люди…

Дмитрий Чернов оставался в Сейтлере до тех пор, пока на крайней улице посёлка не показались немецкие войска. Тогда он сёл на свой мотоцикл, который купил перед самой войной, и помчался по дороге на Белогорск. А за ним погнались немецкие мотоциклисты. Но возле Белой скалы находился сборный партизанский пункт, немцев «отсекли» дружным винтовочным огнём, и старший лейтенант влился в ряды Сейтлерского отряда, в котором тогда насчитывалось 71 человек.

Костяк его сотавляли члены так называемого «истребительного батальона», созданного в начале войны из пожарной команды, охранников нефтебазы, элеватора. Они только что подожгли нефтебазу и элеватор и всё время оборачивались назад, на огромный шлейф дыма, поднимавшийся над Сейтлером. А в Калиновке и Садовом в эти дни уже полицаи портрет Дмитрия Чернова носили по сёлам, разыскивая коммунистов, партизан и подпольщиков. Не найдя никого, они повесили его портрет между деревьями и расстреляли из винтовок. Всё это рассказали местные жители.

Но вернёмся к тем трагическим событиям, которые произошли в горах Крыма в июле 1942 года, тогда, когда и погиб наш земляк Дмитрий Чернов. Это было кризисное для всей нашей армии время: 16 мая 1942 года была оставлена Керчь, 3 июля — Севастополь. У немцев и румын в Крыму не осталось противников, кроме как партизаны. И фашисты, решив покончить раз и навсегда с партизанами, окружили горы плотным кольцом, а 24 июля начали «большой прочёс» крымского леса.

В республиканском архиве хранится приказ командира оперативной группы румынских горных стрелков, в котором он распорядился каждому пехотному батальону придать 30-35 пулемётов из специального пулемётного батальона. Кроме этого в операции участвовала артиллерия, миномёты, бронетранспортёры и авиация. Представляете, какой шквал огня обрушился на слабо вооружённых, истощённых от недостатка питания партизан!

Очень коротко, но ёмко об этом написал в своём донесении командованию Северо-Кавказского фронта заместитель партизанского движения Крыма Николай Луговой: «Окружив нас и отрезав все пути отхода, враг пошёл в наступление в 4.30 под прикрытием артиллерии, миномётов и пулемётов. Подольше задержать противника на подступах к лесу, держать затем каждый выгодный рубеж и каждую высоту, драться до последнего патрона, до последнего бойца и дотянуть до ночи, ночью выйти из окружения — таково единственно правильное решение, диктуемое сложившейся обстановкой… Подкрепив заставы, партизаны приняли бой. Избегая разъединения наших сил, что было на руку врагу, эти наши заставы пришлось уже в 11-12 часов отводить в центр лагеря, к высоте 1025, где и развернулись самые жестокие схватки с врагом. Однако все заставы к центру собрать уже не удалось. Оказались окружёнными и отрезанными от центра 3 группы Зуйского отряда…».

Здесь я внесу пояснение: в апреле 1942 года Сейтлерский отряд слился с Зуйским, поскольку в одном из боёв близ Улу-Узеня (ныне Генеральское) понёс значительные потери личного состава, а продовольственные базы были захвачены румынами и предателями.

Поэтому, исходя из даты гибели Дмитрия Чернова и дислокации отрядов второго партизанского района, с большой долей вероятности можно предположить, что он был именно здесь, вместе с бойцами Зуйско-Сейтлерского, Ичкино-Колайского, Биюк-Онларского и красноармейских отрядов. В этих боях 33 партизана были убиты на глазах у товарищей и командиров, а 50 человек пропали без вести. Я долго не мог понять, почему это случилось. И только прочитав почти все воспоминания партизанских командиров, понял, что же произошло.

В мемуарах командира Ичкино-Колайского отряда Ивана Юрьева есть одна интересная фраза: «Отдельные группы партизан дрались с противником 25 и 26 июля».То есть, когда ночью с 24 на 25 июля основные силы партизан сумели вырваться из огненного котла, несколько застав остались в полном окружении. Нет, они не сдались в плен, потому что партизан в плен не брали. Они прикрывали до последнего патрона отход своих товарищей и погибли каждый на своём боевом посту. Никто не знает, как они погибли, где они похоронены, если вообще похоронены. «Нанеся огромные потери противнику (более 1000 человек убитыми) партизаны вышли из окружения, — писал Николай Луговой. — Бой 24-25 июня является наиболее выдающимся из всех партизанских боёв». Для старшего лейтенанта Чернова и его товарищей по оружию он оказался последним…

Об этом рассказал жене партизана Софье Черновой наш знаменитый земляк, связной и разведчик 2-го партизанского района, награждённый Орденом «Красного Знамени», Георгий Павлович Горковенко. После войны он нашёл семью своего боевого товарища в Казахстане, помог с переездом в Крым. В первую ночь, сойдя с поезда в Нижнегорском, Софья Чернова с детьми ночевала в его доме, а потом их отвезли в Калиновку, где жила бабушка, Анастасия Чернышова. Жители этого села ещё находились в шоке от произошедшего 11 апреля 1944 года, в день освобождения района: когда наши войска уже были на улицах райцентра, в Калиновке полицаи, чтобы замести следы, убили двоих молодых женщин с целью запугать население села. Мне удалось связаться с дочерью одной из погибших женщин, и она рассказала до мельчайших подробностей про калиновскую трагедию. Мы ещё вернемся к этим событиям.

А пока подведём итоги нашего рассказа о старшем лейтенанте милиции Дмитрии Константиновиче Чернове. Он погиб в Крымских горах, как настоящий герой, прикрывая отход своих боевых товарищей. Он достоин памяти, достоин бессмертия. В селе Заречье проживают его дочери, внуки, правнуки. Я выполнил лишь завет великого советского поэта Роберта Рождественского: «Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!». А в семье бережно хранится справка военкомата, в которой написано, что Чернов Дмитрий Константинович погиб в партизанском отряде. Именно погиб, а не пропал без вести.

Олег ТИМШИН, заслуженный журналист Республики Крым.

ОНЛАЙН